Новости Брянск

В первой половине XVI века часть Северской земли некоторое время ещё находилась под властью местных удельных князей. Раньше эти князья были почти независимы от польских королей и литовских великих князей, а теперь — от великого князя московского. Такое положение было выгодно центральной власти, так как удельные князья успешно оборонялись от крымских татар и литовцев.
Особенно прославился в боях князь Василий Шемячич, праправнук Дмитрия Донского, владелец Новгорода-Северского, Рыльска и Радогоща. Князь Андрей Курбский, знаменитый русский писатель XVI века, описал Шемячича как «мужа славного и зело (очень) храброго и искусного в богатырских вещах». Между Василием Шемячичем и его боевым товарищем, родственником и соседом князем Василием Стародубским вдруг ни с того ни с сего разгорелась вражда. Стародубский князь посылал в Москву на соседа доносы, сообщая о заговоре Шемячича в пользу Литвы. Василию Шемячичу пришлось оправдываться в столице. Через год, в 1518 году, Василий Стародубский умер — и обширное Ста-родубское княжество отошло московскому государю Василию III (1505-1533 гг.).
  Вероятно, у Москвы появилось желание присвоить и земли Шемячича. Когда тот в 1523 году приехал в Москву, его вновь обвинили в измене и заточили в тюрьму, а Северский удел включили в состав государевых земель. В 1529 году Василий Шемячич умер в заточении. Дело Шемячича имело международный отклик, о судьбе северского князя писал барон фон Герберштейн, посол германского императора при русском дворе.
Позже перестал существовать и последний на Руси Трубчевский удел князя Андрея Ивановича Трубецкого (воеводы брянского и почепского, трубчевского наместника, похороненного в 1546 году в семейной усыпальнице трубчевского Свято-Троицкого собора).
В 1533 году крымским ханом стал Сагиб-Гирей, враждебно настроенный по отношению к Московской Руси. Он заключил союз с Польшей и Литвой, и, воспользовавшись смертью в декабре 1533 года великого московского князя Василия III и малолетством наследника Ивана IV (будущего Грозного), в мае 1534 года разорил в союзе с поляками и литовцами окрестности Стародуба, Брянска, Почепа и Радогоща (Погара). В августе того же года Сигизмунд I потребовал от Москвы уступки всех завоеваний, .деланных ещё Иваном III. Он рассчитывал, что со смертью московского князя в государстве начнутся боярские распри и междоусобица оставшихся удельных князей. В сентябре 1534 года литовские войска вновь
 осаждали Стародуб. Смелые вылазки русских воинов во главе со старо-дубским воеводой князем Федором Васильевичем Овчиной-Телепнёвым-Оболенским заставили врага снять осаду города. Отступавшие литовцы, окружив Радогощь, зажгли в городе посад и крепость. Осаждённые, во главе с наместником князем Матвеем Лыковым, выпустили из горящей крепости женщин и детей, а сами погибли в огне, не желая сдаться врагу. В знак уважения к мужеству князя Лыкова польско-литовский король Сигизмунд с почётом принял его семью, а позже отпустил в Москву.
Поздней осенью 1534 года, собрав силы, московское правительство Елены Глинской (матери Ивана IV Грозного) нанесло ответный удар. Литовские земли вплоть до Вильно московские полки прошли огнём и мечом. В русском войске действовали и стародубские отряды во главе со своим воеводой князем Овчиной-Телепнёвым-Оболенским. Нанеся литовской территории большой ущерб, русские войска вернулись, практически не понеся потерь.
Великий литовский князь и польский король Сигизмунд, в свою очередь, летом 1535 года двинул на Гомель и Стародуб 40-тысячную армию великого гетмана Юрия Николаевича Радзивилла.
Гомель не был готов к обороне и сдался без боя. Польско-литовское войско осадило Стародуб. Обороной города вновь руководил воевода князь Ф.В. Овчина-Телепнёв-Оболенский. Более месяца шла осада, Стародуб стойко выдержал артиллерийские обстрелы и штурмы, горожане совершали вылазки против врага. И русские, и поляки с литовцами несли серьезные потери. Новгородский летописец сообщает: «И умыслили те злые враги сделать подкоп под городскую стену <.. .> и, насыпав туда злое пушечное зелье (порох), сейчас же зажечь то зелье. И побежал огонь к городу по подкопу, и загорелась городская стена. А воеводы государя великого князя об этом злом замысле не знали, и все люди в городе тоже не знали. И вдруг услышали воеводы и горожане будто бы гром великий, потому что злое зелье вырвало часть городской стены, и загорелся город. И воеводы стали говорить друг другу и всем горожанам, вспомнив слова сорока христианских мучеников: «Братья! Если и не сегодня умрем, то всё равно когда-нибудь умрём. Но сегодня пострадаем за святую православную веру!» И начали воеводы государя великого князя вместе со всеми горожанами жестоко биться с иноплеменниками, а иноплеменники город словно вода затопили. И была сеча великая и крови пролилось много, и кто пролил свою кровь за святую православную веру, тот великую награду от Бога получил. <...> Но из-за грехов наших со временем захватили город иноплеменники, и воевод, и всех горожан в плен повели, и город подожгли. Но сами же враги со страхом отошли от этого места, потому что боялись большей силы государя великого князя Ивана Васильевича всея Руси».
По некоторым сведениям, в Стародубе погибло около 13 тысяч русских. Попал в плен и воевода, князь Ф.В. Овчина-Телепнёв-Оболенский, позже умерший в Литве, и множество простых людей. Тогда же из-за угрозы вражеского нападения жители Почепа сами сожгли свой город.