Красивая женщина - это профессия.

И если она до сих пор не устроена,

Ее осуждают и каждая версия

Имеет своих безусловных сторонников...

Разумеется, Рождественский писал не о звезде Голливуда 40-50-х годов XX века Аве Гарднер. Хотя какая, собственно, разница: красота, она и в Америке красота, просто еще одна версия судьбы…

Ей, с самого детства вскормленной не баснями…

Заштатный городок провинциальной Америки – Смитфилд. За горизонт уходят грязно-коричневые поля табака, унылый пейзаж не добавляет радости в трудовые будни местных жителей. Типичная для времен Великой депрессии семья – отец до седьмого пота вкалывает на плантации, еще вчера она была его собственностью, сегодня - продана за долги. На хрупких плечах его супруги, бывшей первой красавицы в округе, лежит забота о доме и семерых отпрысках. Ава, самая младшая, вынуждена донашивать платья за сестрами и терпеть, когда братья дергают ее за косички. Мать уже объяснила ей, что от мужчин добра не жди, каждый первый – волокита и подлец! Зачем же замуж идти? А вот такая наша бабская доля!

Вечерами, когда вся семья собиралась за большим столом, отец вслух читал перед ужином Библию – единственную книгу в доме. По праздникам разрешал включать радиоприемник. На танцы? В кино? Ни-ни! Иди лучше помоги матери лущить горох. Заветной мечтой Авы было уехать из Смитфилда далеко-далеко.

Едва ей исполнилось восемнадцать, она так и сделала - отправилась покорять соседний Вильсон. По чести сказать, городок был такой же глухоманью, как и родной, но это была другая глухомань, а главное, Ава могла наконец делать, что хотела – сидеть в кинотеатре хоть все сеансы напролет и любоваться на нереальных красавиц. Правда, на развлечения нужны были средства, поэтому она поступила на курсы секретарш. А что, хорошая профессия – перебирай бумажки, отвечай на звонки да вари кофе. А если повезет, выйдешь замуж за босса и нарожаешь ему семерых детишек.

Иной жизни Ава не знала, ни о чем большем не мечтала и искренне полагала, что лишена даже намека на какой-либо талант. Более того, выросшая среди лопухов прекрасная роза даже не подозревала, насколько она хороша! Когда муж ее старшей сестры выставил фотографии Авы в витрине своей нью-йоркской мастерской, она была сконфужена, как если бы ее публично раздели. Ей казалось, она не переживет позора, а между тем начиналась совершенно другая жизнь Авы Гарднер.

Пусть бредят дурнушки заезжими принцами…

Называйте как душе угодно – сказка о Золушке воплотилась в жизнь, или сбылась американская мечта, или рубите по-русски с плеча – из грязи, мол, в князи, суть останется одной и той же: агент самой знаменитой американской кинокомпании «Метро голден Майер» случайно увидел фото Авы, и вот девушка без имени, без образования, без протекции – голливудская актриса! Главный босс – Луис Майер, известный своей придирчивостью к актерской игре, при виде юной мисс Гарднер воскликнул: «Говорить она не умеет, двигаться не умеет, играть не умеет, ничего не умеет... Но, черт возьми, она просто потрясающая!». Амплуа ей подобрали под стать – «сексуальное животное», и принялись штамповать второсортные картины про первосортную любовь, которые пользовались у публики, особенно ее мужской половины, неизменным успехом.

Дальше больше – опять-таки совершенно случайно в павильонах студии Ава столкнулась с тогдашним секс-символом Америки Микки Руни. Актер, известный не только своими работами в кино, но и донжуанским списком, влюбился как мальчишка. Действовал по привычной, никогда не дававшей сбоев схеме – букеты, презенты, любовные записочки и телефонные звонки с пылкими признаниями. Однако провинциальная красавица не спешила сдаваться, она отлично помнила наставления матери: «Приличные девушки целуются только после свадьбы!». И голливудский Казанова повел упрямую девственницу под венец. Казалось, мечты Авы сбылись – вместо унылых полей вокруг сверкающий Голливуд, а рядом - ну чем не принц!

Пусть вдоволь листают романы прошедшие…

Не прошло и пары лет, как Ава развелась с мужем. От наивных грез о счастливом замужестве в ее душе не осталось и следа: «Мы подходили друг другу только в постели - и ни в чем другом». С тех пор это место пусто не бывало. В Голливуде скучать в одиночестве красивой женщине не к лицу. Знаменитый Говард Хьюз – миллиардер и авиатор – по малейшему намеку Гарднер предоставлял к ее услугам самые быстрые самолеты и отели целиком.

Ава развлекалась, как малое дитя. Однажды в разгар второй мировой войны, когда в ее родном Смитфилде стояли очереди за хлебом, ей взбрело в голову откушать апельсинового мороженого и – опля! – уже через час у ее дверей остановился лимузин, и шофер в ливрее торжественно внес в дом бочку лакомства. Так и просится на ум песенка: «Прилетел вдруг волшебник в голубом вертолете… И в подарок – пятьсот эскимо!».

Сплошной «хэппи-бёрсдей» закончился новым браком. Второй муж Арти Шоу в буквальном смысле был человеком-шоу, человеком-оркестром. Руководитель джаз-оркестра, всемирно известный кларнетист, экстравагантный и остроумный джентльмен попросту заболтал простушку Аву. Она часами слушала его сладкие речи, открыв прелестный коралловый ротик, и с готовностью хохотала над каждой его шуткой. А через десять месяцев подала на развод. Вердикт бывшие супруги вынесли друг другу суровый, но, по сути, точный - Шоу заклеймил Аву «деревенщиной с табачного поля», а в бесталанной актрисе неожиданно проснулся талант к ироничным афоризмам: «Жить с Арти - такая тоска! Все равно, что учиться в колледже. Лучше уйти самой, чем дожидаться, пока тебя отчислят!».

Когда долго ешь пирожные, в конце концов захочется борща. Так и на Аву после развеселой жизни вновь накатило желание создать нормальную семью с обычным парнем, нарожать детишек и даже готовить обеды. Ну какая она актриса, только и выучила, в какую камеру смотреть своими огромными миндалевидными глазами!

Герой придуманного ею романа не заставил себя ждать. Начинающий актер Говард Дафф просто позвонил самой сексуальной брюнетке Голливуда и пригласил на свидание. Он был такой милый и простой и так подходил ей, что Ава испугалась выходить за него замуж, чтобы не вспугнуть долгожданное счастье. А потом она сделала то, за что не могла простить себя потом всю жизнь – аборт. Говард тоже не простил и ушел. Отчаяние актрисы было столь велико, что даже камера наконец почувствовала ее, признала своей. Неожиданно для всех и для нее самой Аву Гарднер номинировали на «Оскар» за фильм «Могамбо». Дороже статуэтки ей стала работа в другой картине - «Снега Килиманджаро» по произведению Хемингуэя. Там что ни фраза, то отражение внутреннего состояния Авы: - «Вы рисуете?» - «Нет». - «Лепите?» - «Нет». – «Так чем же вы занимаетесь?» - «Просто пытаюсь быть счастливой». «Вы девушка Чарльза?» - «Нет, я девушка сама по себе».

Приходится жить - ежедневно расстрелянной…

Сама по себе Гарднер и года не продержалась. Любимчик всей Америки, сладкоголосый Фрэнк Синатра, пришедший на премьеру фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», сделал свой выбор, не раздумывая: Она – первая брюнетка Голливуда. Со всем пылом итальянской крови певец закружил Аву в бешеном танце любви – распевал серенады под окнами, палил из пистолета, если она не отзывалась, возил на боксерские матчи и собственные концерты.

И все было бы весело, если бы у Синатры не было жены и троих детей. Публика принялась освистывать певца и его любовницу, где бы они ни появлялись. Газеты разразились такими гневными нравоучениями, что довели актрису до нервного срыва и больничной койки. Семья (читай – мафия) Фрэнка призвала его к ответу. И он снова сделал выбор – только она, красавица Ава. Новоиспеченные супруги провели медовый месяц на пустынных ноябрьских пляжах Майями. Ничего, что холодно, их грела любовь, зато ни одного постороннего любопытствующего взгляда.

Стоило Синатре вновь стать добропорядочным семьянином, как к нему вернулось благоволение публики. Концерты, гастроли и съемки отнимали его у Авы. Только она называла это пьяными вечеринки, её смущали "распутные танцовщицы" и "смазливые актрисульки". Каждый раз, когда она видела очередное фото в газете – Фрэнк с Мэрлин Монро, Фрэнк с Грейс Келли, у нее начиналась истерика: «Или я, или все остальные!». Выкидыш положил конец их супружеской жизни. Синатра тогда буквально потерял голос, а Ава бросила все – неисправимого волокиту мужа, насквозь фальшивый Голливуд - и улетела далеко-далеко…

Остаться одною, а значит, бессильною,

намного страшнее, намного опаснее,

чем если б она не считалась красивою…

Солнечная Испания встретила ее пламенным фламенко, зажигательным боем быков и… щемящим грудь одиночеством. Даже через океан до нее доходили известия о каждом новом романе бывшего мужа. В ответ она уже привычно иронизировала: «Фрэнку просто недоступен оригинал, поэтому он довольствуется бледными копиями».

Сама Ава перепробовала все – сидела в четырех стенах, слушая пластинки сладкоголосого Синатры, закатывала шумные вечеринки с плясками до утра, служила моделью для Диора и Валентино, бродила по дому в одной ночной рубашке. Битва с депрессией завершилась реальным боем с быком. Лошадь сбросила Аву прямо под копыта свирепого животного. Актрису спасли, но бык успел пырнуть ее в щеку. Впервые в жизни Ава Гарднер оценила то, чем никогда не гордилась – свою физическую красоту. Пулей она улетела из Мадрида в Лондон – там работали лучшие пластические хирурги - и умоляла спасти ей лицо, ее единственную ценность. Пришлось приложить немало усилий, чтобы уверить актрису в том, что ее царапина заживет сама.

Сердечные раны не нанесли Аве столько душевной боли, сколько злосчастный бык. Она перестала сниматься в кино, общаться с прессой, выходить в свет и даже просто на улицу. Долгие годы она провела в одиночестве в своем лондонском доме. Порой ей предлагали роли, но она всегда наотрез отказывалась: «Вы очень добры, но у меня нет таланта. Они все старались, но все впустую».

Последние годы жизни Гарднер тяжело болела, средств у нее почти не было, оплачивал счета и навещал Аву тот, кто, как ей когда-то казалось, умел о любви лишь петь…