Автор ELLE Нина Авдышева сознательно отказалась от секса и рассказывает, что дали ей два года воздержания

В детстве взрослые постоянно одергивали меня за столом. Больше одного эклера в рот не клади, зефир только для гостей. В моей пиале всегда оказывалось заметно меньше пломбира, чем у других. Мне было страшно обидно. Но родителей не переубедишь. «Кто отказывается от многого, может многое себе позволить», — говорила моя мама, скрывая от меня в тайниках кухонных полок яркие карамельные пачки. Для меня эти слова не значили ровным счетом ничего, а вот банки абрикосового варенья — все на свете. Не­удивительно, что я, выросшая в обеспеченной семье, постоянно испытывала острое чувство жадности и голода до всех возможных удовольствий. И секс не стал исключением.

На протяжении всей моей жизни мужчина и его тело стояли в одной весовой категории с соблазнительной коробкой шоколадного печенья — пока не доберусь до самого дна, не успокоюсь. Я стремилась к близости, спешила пробовать на вкус все, что попадалось на пути, сменила множество партнеров, разбивала сердца и разбивалась сама. Умеренность и воздержание пылились в шкафу до тех пор, пока спустя двадцать лет и двадцать пять любовников я однажды не приняла важное жизненное решение.

Вот уже два года я вообще не занимаюсь сексом. Живу, руководствуясь принципами репрессивной половой морали. И, в пику врачам, которые твердят о прогрессирующей социопатии и риске застоя кровотока в тазобедренной зоне, я всем советую поступать так же.

Все началось с того, что однажды мужчина, которого я любила больше жизни, бросил меня. До него все мои романы были как кусок колбасы для бездомной собаки — голод утоляли, но вкуса я не чувствовала. Вроде бы и мужчины хорошие, и ухаживают красиво. Но я в погоне за всем и сразу не могла измерить ни вкуса любви, ни страха потери. В нетерпении я открывала им дверь в свою спальню в вечер знакомства. Срывала одежду, как обертку от любимых конфет. В бесконечном маскараде мимо меня проносились лица разных характеров и возрастов. Никто из этих парней надолго не задерживался. Мне не хватало терпения разгадывать эту загадку, а для них я загадкой не была. И вот в один прекрасный день я полюбила — и меня полюбили в ответ. А потом все кончилось.

Поначалу было сложно. Одиночество казалось мне отвратительным и постыдным, поэтому я сразу позвонила своему поклоннику. Вот он у меня дома, мы выпиваем. Вот мы уже целуемся. Все как обычно. Я знаю этот сценарий наизусть. Но чем дальше он запускает свои руки под мое платье, тем сильнее меня обдает опустошающим отвращением. В сравнении с настоящими отношениями, которые закончились совсем недавно, это был дешевый и некачественный суррогат. «Ну, давай, нам будет хорошо, обещаю».

Вы спросите, когда в отношениях между мужчиной и женщиной наступает момент истины. Он наступает в ситуациях безжалостного отказа. Когда вы уже обнаженные, когда вроде бы и отступать некуда, все карты раскрыты и ставки высоки. Тогда и проявляется настоящий мужчина. Обычно они этот тест заваливают: начинают вести себя агрессивно, дуются, уламывают, в итоге винят во всем женщину и истерично хлопают дверью. И я задала себе сакраментальный вопрос: а нужно мне такое? С этого самого момента я поняла, что не готова ни к чему меньшему, чем любовь. Звучит банально, но, чем больше я отказывала мужчинам в сексе, тем меньше жалела об этом. Я поняла, что уже никому ничего не должна. Не хочет уважать меня — пусть уходит. Он вызывает такси.

Воздержание подходило мне по темпераменту. Не то чтобы я человек пассивный и холодный. Наоборот, агрессивный и где-то даже гиперактивный. Оказалось, что в действительности воздержание — это выбор людей эгоцентричных, некая форма снобизма и иллюзия избранности. Я автоматически начала чувствовать себя лучше и чище других. На мужчин смотрю как с небесного облака — ну что вы все от меня хотите, несведущие… Раньше, когда мне было лет 18, мне казалось, что в сексе надо быть честной. Если в твоей спальне мужчина, значит, иди до конца. В итоге моя биография насчитывает около 15 мужчин, с которыми секс был только из-за чувства неловкого обязательства. Если бы раньше я ценила себя так же высоко, как сейчас, может быть, была бы уже замужем. Как, например, моя подруга Марина.

Даже не знаю, на какой почве мы сблизились, ведь она сущий ангел, а я просто притворяюсь такой. Марина выросла и воспитывалась в рамках ортодоксальной иудейской традиции. Девственность она хранила до 21 года, пока не влюбилась и не решила, что этот ее выбор окончателен и дело идет к свадьбе. «Мы все равно скоро поженимся, а быть девственницей в 21 — физическая обуза. Родители будут в шоке, но я схожу с ума от любви. Это произойдет сегодня ночью, я так решила», — сказала она мне. «Слава Всевышнему!» — облегченновыдохнула я.