Я мечтаю весить... центнер. Что за дикое желание? Это с какой стороны смотреть. Три килограмма - это лишний вес, а сто - привычный и не мешает. Мне неприятно постоянно таскать на себе будто пакет картошки. Но это мой вес, моя стать, и я не проклинаю его, а вышучиваю. Я всегда шутила над своей полнотой и не обижалась на шутки других - они были исключительно добрыми. Школьное прозвище «пончик» так подходило мне, что порой и учителя сбивались и называли не по имени. У меня всегда было множество друзей, я играла во все подвижные игры и никогда не чувствовала себя неполноценной, обузой для команды. Конечно, родители говорили о моей полноте с врачами, но мнение было одно: генетическая полнота, ее нельзя сбросить. Я и вправду была копией бабушки с ее детской фотографии.

Казалось бы, жестокая пора отрочества должна была показать мне, что я не такая, как все. Но я не начала тяготиться своей полнотой - наоборот, самоутвердилась. Тринадцатилетней девушкой открыла для себя: у Венеры Милосской те же, что у меня, объемы груди, талии и бедер. Только та выше на пять сантиметров, но можно ведь носить туфли на каблуках. Поэтому меня ничуть не трогало повальное стремление одноклассниц пить уксус, чтобы стать такой же худышкой, как очередная супер-модель. Это очень приятно: чувствовать себя Венерой Милосской. Это - внутренняя опора на всю жизнь, как бы не менялся вес. И юность показала, что вовсе не кости привлекают мужское внимание. С пятнадцати лет я постоянно чувствовала себя объектом повышенного мужского внимания. В первую очередь — зрелых мужчин — я же выглядела на восемнадцать. Но и одноклассники не видели во мне «проклятия наследственности». Я словно притягивала остроумных ребят, я смеялась их шуткам, мы купались в веселье. И всегда рядом со мной был Михаил. Он сделал мне предложение, еще когда нам было по восемь лет. Мы сидели в скверике на скамеечке, и вдруг он сказал: «Тома, я женюсь на тебе, когда вырасту, если ты не будешь слишком толстой». Наверное, я не преступила это «слишком» — в девятнадцать мы поженились. Мы вместе ходили с рюкзаками по горам, плавали в бассейне, зимой катались на лыжах. И при моих широких бедрах я легко родила нашу Машеньку.

Наверное, мне просто редкостно повезло: все говорят о «лишнем весе» как о глубочайшей трагедии, готовы душу прозаложить дьяволу, чтобы сбросить вес. Мне же жилось спокойно и радостно и при весе в сто килограммов, моя центнеровая стать ничуть не тяготила меня. Наоборот, в моей полноте была изюминка, я продолжала привлекать заинтересованные мужские взгляды, а в нашем всегда открытом для друзей доме считалась красавицей и суперталантливой кулинаркой.

Беда пришла вместе с деньгами. В тот год мы получили такие высокие дивиденты, что я смогла позволить себе блажь: в сорок лет выглядеть на тридцать. Я имела глупость поверить сладкоголосым продавцам гербалайфа.

Один гербалайф потянул на сто латов — но уж лучше бы я раздала эти деньги нищим. За цикл «лечения» сбавила два килограмма, а потом начала стремительно набирать вес. Словно внутренние весы вышли из строя, и даже скромное количество пищи немедленно усваивалось полностью. Появилась одышка, я испугалась и доверилась диетологу с целым набором сжигателей жира, тоже недешевым. Не похудела ни на грамм, хотя строго придерживалась инструкций. Стало трудно ходить, пройдя метров сто, прислонялась к столбу светофора или стволу дерева. Ждала, когда утихнет боль в спине — позвоночник не был готов носить лишнюю тяжесть.

Выручила подруга-врач. Вместе пошли в супермаркет и купили набор продуктов на неделю. Обезжиренные молочные продукты, зерновой хлеб, но и плитка черного шоколада — для смягчения ограничений в еде. Мне было страшно вставать на весы — шкала кончалась цифрой 12О килограммов, значит, у нормальных людей большего веса не бывает, а я весила 124. Но очень скоро сошел первый избыточный килограмм, и вес пошел вниз. Когда падение замедлялось, устраивала разгрузочные дни, оставшиеся в памяти кошмаром — без кусочка съестного, на трех литрах минералки. Но зато как сладок был ломтик черного полнозернистого хлеба следующим утром!