Сказать, что я хотела бы вернуться назад, даже если было хорошо, - нет. У меня так выстроено: что прошло - то прошло. Хорошо, плохо - не важно, это прошло... Я запоминаю только ощущения - это единственное, что имеет для меня цену...

С Колей мы впервые встретились, когда я работала костюмером в группе «Зодчие». Однажды поехали выступать в Чернигов. И там же оказался запланирован концерт «Любэ». Что в городе творилось! Все билеты на их выступление были сметены. Группа тогда находилась на пике славы, ее обожала вся страна. Я же, узнав о том, что «Зодчим» придется делить с ними одну площадку, только хмыкнула - с юности была неформалкой! А где металлисты - и где «Любэ»... Мы стоим по разные стороны баррикад!

Думаю: ну понятно, сейчас приедут такие бычары... Одно время у «Любэ» была очень популярна песня о Люберцах, после чего все решили: ребята - из этого подмосковного города. Что абсолютно не соответствовало действительности.

Но вернемся к нашей истории. Так получилось, что еще до концерта нам пришлось ехать в одном автобусе. Я мельком окинула взглядом музыкантов из «Любэ» и отметила для себя одного - он выделялся и внешностью, и спокойной, уверенной манерой держаться. Нормальный парень, в общем. Совсем не похожий на тот образ, который я себе нарисовала заранее. Это и был Коля...  Эти и другие новости Вы можете узнать на лучшие новости интернета

— А вам какие мужчины нравились? Рокеры?

— Мне нравились лучшие. Отличные от других.

Я мужчину всегда выбирала сама, а не наоборот. Еще со школы так повелось. Если парень мне нравился - он был моим. Через месяц, год или два. Но моим... Причем мое внимание привлекали всегда только самые-самые. Мы даже когда с Колей ругаемся, я ему говорю: «У меня никогда барахла не было!»

Однажды в седьмом классе мне сильно запал в душу один парень. Он был легендой нашего района Ясенево. Звали его Гриша. Сильный, красивый... Естественно, у него была подружка. Историю их любви знали все и каждый. И тут вдруг Гриша меня заметил. Просто на улице однажды столкнулись...

Что началось! Настоящая война. Девушка его очень переживала. Выкрала из раздевалки мою куртку и порезала ее на куски. На разборки меня вызывала «на зады» школы. Говорила, что я разделю участь моей куртки. Звонила домой, угрожала...

Потом к нам в школу инспекторов по делам несовершеннолетних вызывали. А я нашему «принцу» сказала: «Парень, если хочешь со мной гулять, со своей бывшей разберись. А потом приходи. Оно мне надо - из-за тебя терпеть?..»

Он разобрался. И у нас все стало хорошо.

А потом я на лето уехала из Москвы. Приезжаю - мне тут же рассказали, что он без меня шашни крутил.

Я, не долго думая, ему - от ворот поворот. Решила: другого себе найду.

Гриша и так ко мне пробовал подступиться, и эдак - я оставалась неприступной, как скала. А когда понял, что я все решила окончательно, принес на выпускной вечер свой дневник. Сказал: «Возьми. Это тебе...» Я его начала читать... У меня просто мир перевернулся. Рыдала и никак не могла остановиться. Он описывал свое чувство ко мне так искренне и сильно, что меня это потрясло! После этого я его, конечно, простила... Мы еще какое-то время были вместе. А потом нас просто жизнь развела, каждый пошел своей дорогой...

Родители мне всегда говорили: «Наталья, и в кого ты такая упрямая? Если что решила, так тебя уже с пути не свернуть...»

Не знаю. В нашей семье все основательные...

Мои корни по папиной линии идут из-под Мурома, мамины - из-под Семенова, где кержинские леса, старообрядцы... Кстати, я появилась на свет транзитом в городе Выкса.

Все лето я проводила под Муромом. У деда Ивана с бабушкой Антониной был большой дом, хозяйство.

Дед - очень колоритная фигура. По типажу похож на актера Сергея Филиппова - высокий, сухопарый, с выразительным лицом. И очень основательный. Упрямый. Во время войны строил аэродром в Прибалтике, у солдат из оружия были только учебные винтовки. Поэтому когда подошли немцы, защищаться было нечем. Дед попал в плен, три раза пытался бежать. Вернулся домой, еще и велосипед немецкий с собой привез...

У деда была своя столярная мастерская, и он учил меня, маленькую, вязать оконные рамы. У Коли есть такая песня: «Я рубаночком радовал досочки, все без устали по утрецам...», я, когда ее слышала, со знанием дела ему говорила: «Ну, тебе это не понять...»

А вот я благодаря деду научилась даже вытачивать деревянные гвозди. Хорошо помню запах дерева, стружку, которой была усыпана с головы до ног, - я проводила в дедовой мастерской дни напролет!...

В семье имелась еще одна очень колоритная личность - бабушка по маминой линии Анна Никитична, для домашних - просто Никитична. Она была человеком верующим, старообрядкой. Держала всю семью в кулаке. И мне тоже доставалось, когда я приезжала. Никитична, например, категорически не разрешала стричь волосы. Я так переживала в детстве! А сейчас ей безумно благодарна, потому что ничего не может быть красивее для женщины, чем длинные волосы.

Кстати, у Коли бабушка была тоже очень крутая, как он говорит, - настоящая Васса Железнова. Двенадцать человек детей вырастила. Колин дед ее побаивался. Когда бабушка сердилась, уходил к себе в оборудованную для таких случаев каморку в сарайчике. По семейным праздникам бабушка восседала на крыльце в большом кресле, покрытом медвежьей шкурой. И рядом всегда самовар кипел. Она уже плохо слышала, так все родственники подходили к ней и кричали в ухо: «Здравствуй, бабушка!» и целовали в щеку. Такой был неизменный семейный ритуал.

...А еще моя бабушка варила изумительные щи. Брала капусту, рубила ее в деревянном корыте тяпочкой. А потом эту капусту специальным образом квасили в бочках. Для щей в печи заранее томили мясо и к нему добавляли капусту. Было так вкусно, непередаваемо!..

Однажды я приехала к Никитичне со своими московскими подружками. Одна из них, эдакая столичная штучка, отправилась гулять по окрестностям в купальнике, резиновых сапогах и с сигаретой. Из еды просила только кофе. Но когда попробовала бабушкины щи... Ее было за уши не оттащить!

Я очень бережно храню старые фотографии, какие-то мелочи, принадлежавшие деду и бабушке...

Называю их «ключики». У меня в кабинете множество таких «ключиков». На них взглянешь - и память сразу включает картинки из прошлого...

Я всегда помню: я такая, как есть, потому что у меня замечательные предки. Именно благодаря им у меня так хорошо получается все, что можно делать руками. Тут со мной тягаться сложно...

Я рано начала шить, и получалось у меня неплохо. Никто не верил, что платья я мастерила сама на обычной швейной машинке.

Первые опыты, помню, ставила на алюминиевой линейке - было интересно, прошьет ее иголка или нет. Прошила. Потом начала придумывать юбочки-кофточки, капри с накладными карманами, наряды для младшей двоюродной сестры - она у меня была живым манекеном... Журнал «Бурда», передававшийся из рук в руки, залистывали до дыр!

Начитавшись исторических книг о Франции, ужасно захотела платье, как у королевы Марго! Воображение рисовало наряд какой-то фантастической красоты! Думать о нем я начала еще в школе, а воплотила мечту в реальность уже в училище. Купила в комиссионке жатую ткань, сиреневую с бирюзовым отливом, и скроила невероятный туалет со сложными застежками и шлейфом. Носить эту красоту, правда, было совершенно некуда. Лишь один раз надела «платье королевы Марго» дома на Новый год...

Девчонки в училище заранее со мной договаривались: «Надоест юбка - мне продай!» И я продавала, на вырученные деньги покупала другую ткань и придумывала по новой...

Как-то к нам приехали конструкторы из Дома моды Славы Зайцева, искали молодые таланты. В результате пригласили на работу в Дом моды двоих - мою подругу и меня. Но я отказалась, поскольку понимала: в Доме моды своя жесткая иерархия и пока я ее пройду... А родители мои жили небогато, мне нужно было себя обеспечивать самой. Не до звезд, как говорится.

Получив диплом, я пошла работать в театральную мастерскую Театра им. Моссовета, располагавшуюся в подвале на Сретенке. Грязь там была чудовищная! Помню, включила в розетку утюг, он нагрелся - и вдруг из него во все стороны брызнули тараканы! Я просто обмерла от ужаса. Но делать нечего, прокантовалась в этой мастерской какое-то время, пока не устроилась костюмером в группу «Зодчие»...

Ребята там были чудесные! Без приставаний, без всякой ерунды. Относились ко мне как к младшей сестренке и не на шутку переполошились, когда узнали, что у меня роман с Колей. Сразу подступили к нему с вопросом: «Серьезные ли у тебя намерения? Если думаешь, что ты звезда и тебе все можно, сильно ошибаешься...»

— А что, Коля вел себя как звезда?

— Нет, у него такой глупости, как звездная болезнь, никогда не было.

Может, потому, что до «Любэ», до всенародной любви он нахлебался будь здоров.

Коля начал заниматься музыкой лет в пятнадцать-шестнадцать. Однажды его мама, она работала директором известного столичного кинотеатра «Иллюзион», достала сыну и его приятелям контрамарки на фильм с участием знаменитой ливерпульской четверки - «Вечер трудного дня». Тогда как раз отмечалось двадцатипятилетие Госфильмофонда, и картину решили показать специально к этому событию. Коля вспоминал: тогда по рукам только расплывчатые фотки «Beatles» ходили, а тут удалось посмотреть целый фильм! И у него поменялось сознание. Услышав Леннона, он стал бренчать на гитаре, пробовал что-то сочинять. По поводу своих вокальных данных не задумывался. Да и Колина мама была строгим критиком - говорила, что слуха у сына нет.

Поэтому в музыкальное училище Коля не пошел, всему учился сразу на сцене.

После школы он, как того хотели родители, поступил в Московский технологический институт легкой промышленности. Как Коля шутит: «Еще немного - и всю жизнь шил бы обувь...» Но поскольку душа у него к учебе не лежала, начались прогулы. Староста группы обо всех пропусках пунктуально «капал» декану. И тот как-то после этих сообщений лишил всю группу прогульщиков стипендии. Коля тогда вспылил и разобрался со старостой «по-мужски». Но не рассчитал силы, и тот оказался в больнице. Дело дошло до ректората. Коле влепили выговор, а потом «завалили» на сессии и отчислили. Он ушел из института и устроился слесарем в Центральный институт авиационного моторостроения. Но про музыку не забывал никогда.

Первые Колины выступления были на танцплощадке в Лыткарино. Денег за это не платили, а если и платили, то сущие гроши. Зато, как Коля рассказывал, он испытывал огромный кайф - чуть-чуть портвейна, девчонки и возможность исполнять любимые композиции «Deep Purple», «Beatles», «Led Zeppelin»....

Потом Коля оказался в группе «Лейся, песня». Особого признания этот коллектив не добился. И заработать по-прежнему не получалось. А когда группа распалась, Коля на несколько лет остался вообще без работы. Впереди - полная пустота. Не сойти с ума в этой ситуации мужику очень сложно. Потому что остаются только посиделки с друзьями, выпивки постоянные - и больше ничего.

Через какое-то время он оказался в группе «Здравствуй, песня», музыкальным руководителем которой был Игорь Матвиенко. Но и она просуществовала недолго.

Затяжная полоса нестабильности и перемен закончилась, когда появилась «Любэ», в этом году группе, кстати, двадцать лет исполнилось... И двадцать три года, как Коля знаком с Игорем.

В ночь на 14 апреля 1989 года в радиоэфире впервые прозвучал «Батька Махно». А потом Алла Пугачева пригласила «Любэ» в свои «Рождественские встречи-89». Она же предложила Коле сценический образ - гимнастерку, галифе, сапоги: в «Атасе» Коля пел про Глеба Жеглова и Володю Шарапова, и это решение с костюмом как-то сразу родилось.

Сапоги и галифе нашлись в подборе, а гимнастерку подарил звукорежиссер Пугачевой - она у него давно в шкафу висела. Абсолютно новая, только немного молью побитая. Именно в этой гимнастерке Колю и запомнили. Ребята из «Рецитала» потом ему сказали: «Тебе так клево!» И все, форма к нему прикипела.

Когда появилась «Любэ», финансовые проблемы у Коли исчезли, на него обрушилась огромная популярность. Но семью его это не сплотило... У него уже были жена и сын...

— А Коля вам сразу сказал, что несвободен?

— Когда мы познакомились, он об этом умолчал.

Заводить отношения с несвободным мужчиной было не в моих правилах...

Коля первый раз женился очень рано. Это был такой молодой брак, когда жених и невеста ждут восемнадцати лет, чтобы расписаться.

А потом, как правило, выясняется, что подождать надо было гораздо дольше. Страсть быстро проходит, а никакой общности не возникает... Люди начинают отдаляться друг от друга... Иногда это затягивается на годы. У Коли первый брак продержался пятнадцать лет...

Но когда влюбляешься сильно, по-настоящему, то длить отношения, которые себя изжили, нет смысла.

Узнав, что Коля женат, я сначала испытала потрясение. Даже подумала: а может, все прекратить? Собраться с духом и загасить в себе чувство. Пока есть силы уйти, не оборачиваясь...

А потом посмотрела на все со стороны и подумала: а чего ради? Колю я ни от кого не уводила. Это как с машиной. Если бы она стояла на приколе в каком-нибудь гараже за бетонными стенами, я бы сто раз еще подумала... А тут автомобиль - прямо на дороге, открытый и с ключом в замке зажигания. Садись и езжай! А то угнала, угнала... Уехала. Спокойно и красиво.

... В следующий раз после нашей первой встречи перед выступлением мы с Колей столкнулись уже в самом концертном зале, за кулисами.

Кто Расторгуева не знает, тот, пересекшись с ним взглядом, пугается - человек выглядит сурово. Ну и я, увидев его, подумала: только бы побыстрее проскочить мимо этого мрачного типа. Хотя в реальности Коля - абсолютная противоположность этому образу. Как жареное мороженое: оно только сверху кажется горячим, а внутри-то - наоборот. Но тогда я этого не знала...

И вот когда я уже почти прошмыгнула мимо, Коля меня спрашивает: «Девушка, а где здесь туалет?» Дальше - немая сцена, как в «Бриллиантовой руке». Наконец я, отойдя от испуга, пискнула: «Вон там...» - махнула рукой на первую попавшуюся дверь и бросилась наутек. Только услышав, как по коридору вслед мне прогромыхал раздраженный Колин голос, я поняла: пункта, указанного мной, он достиг, и там оказалась совсем не уборная...

В следующий раз мы столкнулись, когда ребята перед концертами на стадионе настраивали звук. Во время перерыва они еще и в футбол решили погонять. А футбол - мой конек! Я в школе женскую команду по футболу организовала. Помню, как мячик вскладчину покупали, как я книжку по футбольной технике раздобыла, хотела разобраться, как внутренней стороной стопы бить... Ну и тогда я тоже со всеми за компанию на поле вышла. И вот один раз ловко пас приняла, второй... Вижу - Коля за мной пристально наблюдает... .

А на следующий день - снова переезд и другая концертная площадка.

Я вышла с чашкой кофе и снова с ним столкнулась. Он стоял и курил. Думаю: ну что же это такое... Надо же, опять встретились! Да еще рядом никого нет. Тут Коля подходит ко мне и говорит: «Кофе можно?» - и, не дожидаясь ответа, отхлебывает из моей чашки...

Потом мы вместе ехали в автобусе. Я уже заняла место, а Коля прошел и сел позади меня. И вот тут я почувствовала, как меня обдало горячей волной. Будто электричество по всему телу пробежало. После этого момента я смотрела на Колю совсем другими глазами. Не просто на него смотрела - я его увидела...

Да и Коля мне говорил потом, что когда встретил меня - у него сразу крышу снесло. И ничего он уже поделать с собой не мог.

Но, кстати, после гастролей мы разъехались в разные стороны: «Пока!» - «Пока!» Я подумала: «Ну надо же, даже телефона не спросил!» А Коля просто уже все заранее спланировал, все сделал так, чтобы и звонить не надо было. Чтобы мы снова встретились.

Он подписал контракт с нашей группой «Зодчие», чтобы мы выступали на концертах вместе. Когда мне об этом сказали, сердечко, конечно, заекало. Было даже не важно, удастся ли нам остаться наедине, поговорить. Коля будет рядом - и хорошо. Большего и не надо... Но окружающие долго ни о чем не догадывались. Вид у меня был самый беспечный - дескать, будем вместе ездить, и что? Обычное дело, работа есть работа...