…В 11-м классе я стала «предметом страсти роковой» со стороны одноклассника Пети. Петя был на первый взгляд некрасив, на второй - безобразен. Открывая папку с фотофизиономиями моих однокашников, старшая сестра, узрев Петю, принималась весело напевать: «А-а, крокодилы-бегемоты, а-а, обезьяны-кашалоты!». Петя мне нравился, и я боролась за свое чувство, связывая шнурки сестриных кроссовок и рисуя на стенах подъезда «Маринка дура». Она не сдавалась, уверяя, что детей надо рожать от красивых мужчин…

Я смирилась и популярно объяснила Пете, что с точки зрения генофонда он мне не пара. Петя с горя окончил вуз, стал доктором и женился на очень красивой, просто роскошной девушке. Которая, кстати, подарила ему пару вполне сносных малышей. А я… А я жалею, что сделала слишком мало надписей «Маринка дура». И по-прежнему предпочитаю не шибко красивых мужчин их статным «однополчанам» из разряда мачо.

Долгое время пристрастие к антиподам Аполлонов я считала чем-то странным, сродни дурной болезни, и даже раскопала оправдательную статью про дивную особенность психики – монстрофилию. Но вскоре выяснилось, что монстрофилия – это совсем уж крайний случай, когда тянет на таких страхолюдных и увечных, хоть святых выноси. У меня не столь запущенный вариант, тьфу-тьфу-тьфу. А потом на помощь пришла Моника Белуччи, которая увидела Венсана Касселя, удивилась (возможно, выругалась и сплюнула в сторону) и произнесла: «Ну надо же, какой уродец!». И вышла за него по великой любви.

Листая биографии признанных красавиц, я с недоумением узнала, что легендарная Софи Лорен с первого взгляда по уши втрескалась в Карло Понти. Карло, конечно, не совсем пропащий, однако на фоне Софи выглядел продавцом фруктов или чистильщиком обуви.

Время шло, парадокс «красивые девушки любят некрасивых мужчин» переставал быть парадоксом. Подоспело запоздалое признание мамы, что в молодые годы она сходила с ума по актеру Виктору Авилову. Причем речь идёт не об одной моей родительнице, по «Господину Оформителю» сохли все барышни Советского Союза. Так же, как по буйнопомешанным Константину Райкину и Николаю Караченцеву. Разглядывая фотографию Авилова, я ужасалась: это какую же силу воли надо иметь, чтобы полюбить совиные глаза, длинный нос и вопиющую сутулость. Биография Авилова и вовсе подвинула психику: оказывается, наш «граф Монте-Кристо» был трижды женат, причем избранницы были как на подбор, а расставание происходило исключительно по инициативе Авилова. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, как говорится.

И, наконец, подружка, в детстве терявшая рассудок от голубых глаз Арамиса-Старыгина, в то время как я млела от весельчака Портоса, резко повзрослела, пересмотрела свои взгляды и стала женой… э-э-э… улучшенной копии французского актера Фернанделя. «У него золотая душа и совершенно потрясающая улыбка!» - закатывала глаза новобрачная, а мы удивлялись сходству жениха с лошадинозубым комиком и кивали: про улыбку – это не в бровь, а в глаз.

Вынашивая планы мести сестре Маринке, так жестоко разрушившей мое потенциальное семейное счастье, я искала одновременно подсказок и утешения в программе «самые завидные женихи». Среди «зе бестов» и «красавчиков» неожиданно затесался перекрашенный в брюнета сын Авилова, который почему-то носил фамилию Овечкин и зарабатывал миллионы клюшкой, то есть, хоккеем. Истина восторжествовала: любить некрасивых (да простят меня мужчины) сынов Адама вовсе не преступление. И рожать от них детей тоже. Но все-таки: неужели Моника Белуччи не нашла бы кого-нибудь посимпатичней? И неужели вполне себе интересная Дита фон Тиз не могла влюбиться в кого-то приятнее одиозного Мерилина Мэнсона? Почему красавицы нередко теряют голову от… да пусть уродцев, хватит натужной корректности.

«Но девушки всегда во мне чего-то находили»

«Зато душой красив наверняка»

«Если где-то прибыло, значит, где-то убыло» - гласит пословица, попутно раскрывая одну из причин привлекательности неандертальцев и соломенных страшил. Как правило, внешне обделенные мальчики уже с юных лет в курсе, что не похожи на херувимчиков, и при взгляде на них не щемит сладко сердце у девочек. И пытаются недостаток красоты компенсировать избытком других достоинств: искрометно шутят, неистово грызут гранит науки, ставят спортивные рекорды. Или одуряюще прекрасно поют, как это умел книжный Жоффрей де Пейрак – мужчина уродливый, но настолько честный-благородный-богатый, что пару ему составить мечтали самые блистательные современницы, пусть и лишь на страницах романа. Бесполезно спорить: мы все встречали потешных молодых людей, взглянув на которых всуе вырывалось имя Господа. Но уши-лопухи и горилоподобная осанка смущали лишь до той поры, пока их обладатель не проявлял другие качества: обаяние, порядочность, заботливость, нежность и доброту. В конце концов, согласно Экзюпери, «зорко одно сердце»: разглядев широту натуры и красоту души, о кривых ногах избранника думать уже не хочется. Назовем это мужской харизмой. О, вот и нашлось оправдание, почему я зависаю перед телевизором, когда там пронзительно страдает Александр Шоуа из группы «Непара»: он харизматичен. И поет не хуже де Пейрака.