Главная » Статьи » "ЗАРЯ"2009 » История Архив |
Всеволод Герасимович Новиков. Старенький, недослышит. Часто мучается астмой. Бесконечно шалят нервы, отчего по всему телу зудящая сыпь. «От переживаний, — говорит жена Валентина Андреевна, в Великую Отечественную медработник военного госпиталя. — Мало ль повидал, понервничал?..» Валентина Андреевна сидит на диване, вяжет. Мы с Всеволодом Герасимовичем устроились друг напротив друга за круглым столом. У капитана технической службы в отставке, в прошлом танкиста Новикова, несмотря на восемьдесят годков, хорошая память. Многое из тех военных лет помнит до мельчайших подробностей. События излагает прямо - таки хронологически. «Да подожди ты, — говорит жене, когда Валентина Андреевна старается его поправить. — Подожди: ты же со мной не шла...» «Мы часто толкуем о войне, особенно, когда глядим телевизор, — сказала она, обращаясь ко мне. И уж — к нему: — Сева, в этом эпизоде было не так. Не спеши, припомни». Я гляжу на Всеволода Герасимовича и думаю :«Все меньше и меньше остается вас, наши дорогие ветераны. К сожалению, придет время, и наши внуки уже не смогут получить информацию из первых рук о самой жестокой, что случались на земле, войне. О подвигах советских солдат, иначе не скажешь, как чудо — богатырей...» Интересуюсь наградами.«Много у него, — говорит Валентина Андреевна с нескрываемой гордостью и выносит из горенки парадный пиджак. На нем два ордена Красной Звезды, Отечественой войны 1 степени. А сколько медалей. 'За взятие Берлина, за освобождение Праги... Когда началась война, в Карачеве стало формироваться ополчение. И Новиков записался. Отобрали молодых ребят, имевших среднее образование, послали в танковое училище. С тех пор всю войну он имел дело только с бронированными машинами. И после войны еще лет десять — тоже с ними. В Германии, на том самом полигоне, на котором фашисты в разгар сражений на Восточном фронте «подбирали ключи» к нашей знаменитой «тридцатьчетверке». Долго кумекали над снарядами, которые могли бы пробить ее броню. Придумали болванку. Вот ею поначалу и удавалось калечить наши танки. — Вот этот орден Красной Звезды у меня первый, — показывает Всволод Герасимович, — получил за сражение на Орловско - Курской дуге. Я был командиром танка. 5 июля, в аккурат первый день битвы, в нашу часть прибыл Кутаков. Командарм. Странно, что был он в штатском: косоворотке ...Построили, значит, нас. Прошелся командарм перед строем. Взад, вперед. И громовым голосом:«3дравствуйте, чудо - богатыри! А затем стал спрашивать каждого: «Уничтожил хоть один немецкий танк?» Если да, то давал знак стоящему за спиной ординарцу с большим пакетом. Тот протягивал орден и Катуков прикреплял на грудь танкиста. Потом спросил: «У кого какие жалобы?» Многие в один голос ответили <С марта торчим в обороне, товарищ командарм. До каких это пор? «Ничего, чудо - богатыри, кончилось наше сидение. С сегодняшнего дня». Для Всеволода Герасимовича война — сплошное напряжение нервов, бесконечная череда бессонных ночей, усталости, что напрочь валила с ног. Муки и слезы по погибшим друзьям - товарищам. Их батальон, наконец - то, ворвался в деревню Орловку, что за Курском. Наступали сумерки. Со своим экипажем Новиков заглянул в большую избу, что одна из немногих сохранилась в конце населенного пункта. В избе-располагался штаб. В другой ее половине была русская печь. Им было ни до чего только бы куда - нибудь завалиться да спать. В основном - то приходилось ночевать в танке. Нагоняли двигателем температуру — засыпали. Под утро выбирались из боевой машины чумазые, на лице блестели одни белки глаз; Да зуб на зуб не попадал от холода. А тут подвернулась такая роскошь — изба и место за печкой! Улеглись и мгновенно уснули. Наутро Новиков очнулся, выглянул из за печки и никак не мог взять в толк: куда же подевалась другая часть избы? Словно разобрали за ночь и куда - го увезли. Спросил у шагавшего мимо танкиста. Тот сперва очумело поглядел на Новикова, затем, покачав головой, засмеялся: «Ну и спите, славяне! Пол - избы снесло снарядом, а вам хоть бы что? Считай, вам крупно повезло». Повезло Новикову и в другой раз. До боя сидел один в танке, подремывал. И вдруг страшный удар снизу, из - под сиденья Клуб пыли, земли с осколками ударил в лицо, ожег правую щеку. Смерть была совсем рядом, под танком. И пожалел, Новикова, не унесла его с собой. Только костлявой рукой «легонько» провела по лицу. Пришлось идти в санчасть, а затем отлеживаться в госпитале. Словом, смерть Всеволода Герасимовича щадила. Однако других, не жалея, косила страшно. Унесла сотни его однополчан. Как того же командира роты. И не в бою. Ехал ком роты на танке по шоссе.«Тридцать четверка» наскочила на фугас: взрыв, столб пламени... Долго переживал Новиков. И сегодня еще переживает. Не только по одному ему, ротному, по всем, с кем бок о бок сражался против фашистов. Ляжет, а недуги спать не дают. Перед глазами возникает череда , кровавых картин ,дым, взрывы. А в ушах вой бомб, снарядов. И такой вот еще эпизод. Он, Новиков, сидит на броне. Впереди колонны покалеченных в бою танков. Колонну он ведет сдавать в тыл. Танки отремонтируют и снова бросят в бой. Он с танка высвечивал дорогу колонне фонарем. От страшного взрыва свалился с брони: противотанковой миной снесло три ведущих колеса, даже не зацепив гусеницу Странный случай. Считай опять-таки повезло — отвернула смерть. Прошел Всеволод Герасимович всю войну. Вместе с другими штурмовал логово , фашистского зверя. А второго мая, когда столица Германии была взята, их часть повернули на помощь восставшей Златой Праге. А. КЕПКО. | |
Категория: История Архив | Добавил: witkom (27.03.2009) | |
Просмотров: 1460 |
Всего комментариев: 0 | |